Внешняя политика России в заключительное десятилетие правления Александра I была во многих отношениях противоречивой. Это выразилось в позициях, которые занимали 2 руководителя внешнеполитического ведомства: И. А. Каподистрия и К. В. Нессельроде. Первый полагал, что России необходимо вести более активную политику на Балканах, расширяя сферу своего влияния среди православных и славянских народов, даже если это и вызовет недовольство остальных великих держав. Нессельроде был в большей мере нацелен на сохранение неизменности границ в Европе и подавлении всех революционных движений, даже если они являлись частью борьбы христианских наций за независимость от Турции.

Россия была готова оказывать поддержку Франции, так как сохранение за этим государством статуса великой державы позволяло надеяться на сохранение баланса сил в Европе. Для этого Россия предпринимала шаги, которые должны были минимизировать ущерб Франции от последствий поражения в наполеоновских войнах. Конкретно это проявилось в том, что Россия в 1817 г. добилась того, чтобы произошло сокращение численности оккупационного корпуса, размещённого во Франции. Россия не видела во Франции угрозу европейской безопасности.

Продолжалась политика, направленная на то, чтобы совместно решать проблемы европейских государств посредством работы Священного союза. В сентябре 1818 г. состоялся новый конгресс Священного союза в городе Ахен. Франция принимала участие в заседании как полноправный участник Союза. Французское правительство подписало особые конвенции с каждой из великих держав. По этим соглашениям Франция обязалась выплатить остатки контрибуции, а взамен с её территории полностью выводились зарубежные войска.

Если изначально Австрия и Великобритания не были настроены повышать статус Франции, то впоследствии они изменили свои планы, опасаясь роста революционного движения в Германии. Франция стала новым участником Четверного союза, который таким образом трансформировался в Пентархию. Впрочем, видимо у России, Австрии, Великобритании не было полной уверенности в том, что революция не может вновь охватить и Францию. Поэтому были подписаны секретные соглашения, которые подтверждали Шомонский договор 1814 г., который обозначал готовность союзников до конца бороться с режимом Наполеона.

Хотя заключение Священного союза рассматривается традиционно как укрепление сил реакции в противовес революционным и либеральным, стоит отметить, что в первые годы после победы над Наполеоном Александр I ещё не проявлял склонности к полному консервативному повороту, какой был характерен для последних лет его правления. Это проявлялось во внутренней политике, в частности в принятии Конституции Царства Польского и разработке аналогичных проектов для России в целом. Проявился этот настрой Российского императора и в области международной политики. Несмотря на поддержку реставрации Бурбонов во Франции, Россия не склонна была поддерживать чрезмерно реакционные преобразования и стремление вернуться в эпоху до 1789 года. Политика либерального правительства во Франции оценивалась Россией вполне благожелательно. В таком же благожелательном ключе было воспринято Россией и то, что в ряде небольших германских государств монархи согласились на предоставление народу конституций.

Однако в случае с Пруссией события приняли иной оборот. Прусский король Фридрих Вильгельм III был склонен также принять Конституцию, главой правительства был назначен Ф. Гумбольдт – человек либеральных взглядов. Подобная политика вызвала опасения в Австрии, которая полагала, что либерализация политической жизни в Пруссии приведёт к тому, что большая часть немецких государств предпочтут ту или иную степень интеграции именно с этой страной, что неизбежно снижало возможность австрийского влияния на немецкие дела.

Австрия пыталась показать не только Пруссии, но и всем странам Пентархии, что либеральная политика неизбежно приведёт к росту революционных настроений. Отчасти эти опасения оказались оправданными, хотя с требованием более радикальных перемен готовой оказалась выступить лишь немалая часть студенчества. В контексте нашей темы важно отметить, что жертвой радикально настроенных студентов оказался Август фон Коцебу. Этот человек в своё время уехал в Россию из Пруссии, после того как та была покорена Наполеоном в 1806 году. Он внёс немалый вклад в активизацию антинаполеоновского движения в Германии. При этом по поручению российского императора Коцебу сообщал о развитии общественных настроений в немецких землях, в 1816-1818 гг. исполнял обязанности русского консула в Кёнигсберге. Коцебу вызывал недовольство не только своими консервативными взглядами, но и считался проводником русского влияния в Германии. Соответственно, его убийство рассматривалось в России как откровенно враждебный шаг и доказательство того, что не только революция, но и либеральные преобразования могут угрожать европейской стабильности и внешнеполитическим интересам России. Австрия теперь могла быть уверена, что её политика в Германии будет поддержана Александром I. Пруссия в целом также была согласна с необходимостью остановить программу либеральных реформ. Англия в данном случае предпочла остаться в стороне.

В результате совещаний 1819 г. в Карлсбаде была принята программа, которая предусматривала ужесточение контроля за университетами и студенческими объединениями. Впрочем, даже после всех этих событий Россия не согласилась с Австрией по вопросу о необходимости требовать отмены конституций в тех германских государствах, где они были приняты.

Можно сказать, что опасения главы внешнеполитического ведомства Австрии Меттерниха о нарастании в Европе революционной угрозы в целом оказались верными. В 1820 г. революционные события начали разворачиваться в Испании. За время наполеоновских войн в обширной колониальной империи испанцев началось национально-освободительное движение, ряд государств провозгласили независимость. Король Фердинанд VII не собирался с этим мириться и готовил масштабную экспедицию, которая должна была восстановить власть Испании в её бывших колониях. Большинство испанского населения в сложной экономической ситуации, вызванной разорением во время войны, не считало такую активную внешнюю политику необходимой. Помимо этого короля упрекали в том, что он не сдержал своего обещания насчёт приятия в Испании конституции. Восстание началось в экспедиционном корпусе, собранном для отправки в Америку, возглавил его генерал Риего. Королю пришлось пойти на уступки: была принята Конституция и назначены выборы в испанский парламент – кортесы.

Доказательством общего нарастания революционных настроений можно считать то, что испанские события не остались локальными, народные выступления начались во множестве других стран. В июле 1820 г. военные возглавили революционное движение в Неаполитанском королевстве, где король также вынужден был подписать Конституцию. Любопытно, что карбонарии в Неаполе заявляли в своих прокламациях, что их движение поддерживает Россия. Никаких доказательств этому нет. Скорее всего, это был просто ловкий ход, рассчитанный на привлечение как можно большего числа сторонников.

Развернулись волнения на территории северной Италии, что напрямую угрожало интересам Австрии. Восстание с программой близкой к испанской началось в Португалии. Не осталась в стороне и Франция, хотя там обошлось без массовых выступлений. Был убит наследник французского престола – герцог Беррийский, брат короля.

Вполне естественно, что все эти события сделали необходимым созыв следующих конгрессов Священного союза, которые состоялись в конце 1820 г. в Троппау и в начале следующего в Лайбахе. Инициатором созыва конгрессов выступила Австрия. От России в совещаниях участвовали 2 уже вышеупомянутых государственных деятеля. При этом можно говорить, что позиция Нессельроде оказалась более прочной, что объяснялось соответствующими изменениями во взглядах императора. Александр I готов был смириться с либеральными преобразованиями в Испании, которые начинались достаточно мирно. Но он не мог позволить, чтобы революционный хаос и насилие охватывали постепенно всю Европу. Нельзя исключать, что на императора подействовало восстание в России Семёновского полка, которое показало, что и такая надёжная опора власти как армия может быть подвержена волнениям.

На конгрессе в Троппау Россией, Австрией и Пруссией был подписан протокол, который во многом изменял международную ситуацию не только в отдельных странах, но и всей Европе. Три великих державы заявили о своём праве подавлять революционные движения в любой стране. Что особенно интересно, подобная ситуация допускалась даже в том случае, если сам монарх государства, где происходили революционные события, не просил о помощи и соглашался выполнить требования восставших. Подразумевалось, что на такие уступки как принятие конституции монархи могут идти только под угрозой насилия. Фактически Россия с двумя союзниками претендовали на то, чтобы иметь право ограничивать суверенитет отдельных европейских стран. Политика Англии и Франции относительно этих планов оказалась двойственной. Эти государства не признали правомерность подобного вмешательства в дела других государств, но и не выступили с однозначным протестом.

На заседании Союза в Лайбахе в 1821 г. во многом подтвердились взгляды союзников на то, что европейские монархи шли на уступки народу без внутреннего согласия. Неаполитанский король прибыл на конгресс, поклявшись перед этим в верности Конституции. Однако оказавшись среди представителей великих держав, Фердинанд IV сразу же обратился к ним за военной помощью, чтобы восстановить прежний политический порядок. Известно, что Александр I не испытывал симпатии к неаполитанским Бурбонам, однако он не хотел допускать возможного распространения революционного движения по Европе.

Россия поддержала идею о необходимости интервенции, при этом непосредственно в силовой акции принимали участие только австрийские войска. Россия также настояла на том, чтобы на конгрессе были приняты положения, которые обеспечивали бы суверенитет Неаполя и неприкосновенность его границ. Вероятно Александр I опасался, что Австрия может попробовать захватить власть над всей Италией. Примечательно, что Россия настояла на том, чтобы было оговорено право неаполитанского короля всё же даровать конституцию, но уже без всякого давления со стороны радикалов. Впрочем, этим пунктом Фердинанд IV пользоваться не собирался. Он развернул в стране репрессии против сторонников революции.

Несмотря на начало действий австрийцев на Юге Италии, продолжились волнения в северных государствах. В королевстве Пьемонт после отречения короля Виктора-Эммануила I регент вынужден был подписать Конституцию. Однако в военном плане Австрия оказалась достаточно сильна для того, чтобы её войска действовали как на Юге, так и на Севере. Пьемонт был полностью занят австрийцами, по соглашению с новым королём иностранные войска должны были там остаться вплоть до 1823 года.

Ещё во время проведения конгресса в Лайбахе к его участникам пришли известия о новом проявлении революционных событий. Однако на этот раз революция протекала скорее в форме национально-освободительного движения. Греческие повстанцы выступали за освобождение своей страны от власти Турции и восстановление греческой государственности. Вопрос об освобождении Греции оказался затронут ещё во время Венского конгресса, и тогда позиция сторонников независимости была воспринята российским императором в целом благосклонно. Однако в 1815 г. Россия не стала настаивать на поддержке греческого освободительного движения, так как не хотела обострять отношения с Австрией и Англией, выступавших против любых действий, наносящих ущерб Турции.

К 1821 г. ситуация оказалась уже не столь однозначной. С одной стороны, Россия продолжала поддерживать имидж защитницы всего православного населения. Помимо этого нельзя было забывать и о том, что Священный союз был создан именно как объединение христианских государств. Это отчасти подразумевало возможность помощи христианам, которые испытывали гнёт со стороны иноверцев. Нельзя было игнорировать и тот факт, что руководил восстанием А. Ипсиланти, который в своё время был флигель-адъютантом российского императора. Александр I выступал в качестве спонсора многих греческих обществ в городах русского Причерноморья, которые, в свою очередь, оказывали финансовую помощь повстанцам. Практически одновременно начались волнения и в княжестве Валахия, которое находилось в вассальной зависимости от турецкого султана.

А. Ипсиланти со своим отрядом прибыл в Яссы. Причём он был одет в мундир генерала русской армии и утверждал, что восставшие обязательно получат помощь от «великой северной державы». Наряду с этим Ипсиланти отправил письмо русскому императору с просьбой оказать помощь освободительному движения в Греции и Валахии. Александр I оказался в сложной ситуации. Хотя хватало достаточно веских мотивов для оказания помощи восставшим грекам, это плохо сочеталось с тем принципом легитимизма, которого старалась придерживаться Россия. Греки были для императора не столько единоверцами, сколько бунтовщиками против законного монарха – турецкого султана.

Дополнительные проблемы возникли в связи с тем, что сообщение о начале восстания совпало с датой захвата австрийскими войсками Неаполя, который был одобрен Россией. Было бы достаточно странно настаивать на подавлении восстания в одном случае и поддерживать мятежников в другом. Впрочем, у Австрии в любом случае возникли подозрения относительно политики России. Меттерних был убеждён в том, что греки начали восстание по договорённости с российским правительством. Выступление было приурочено к моменту, когда австрийские войска были сосредоточены в Италии и не могли быть быстро переброшены на Балканы. Соответственно, Австрия подозревала Россию в том, что последняя намеревается с помощью греков решить в свою пользу восточный вопрос и окончательно уничтожить Турцию.

Александр I попытался развеять эти подозрения. Он официально осудил действия греческих повстанцев[ А. Ипсиланти не просто был уволен со службы, ему было запрещено появляться в пределах России. Весьма показательным в прояснении взглядов российского императора на международные отношения является письмо, которое Александр I отравил Ипсиланти. Император указывал на то, что недопустимо добиваться независимости с помощью заговора. Он говорил, что не окажет грекам никакой помощи, так как

Одновременно с этим Александр через российских дипломатов старался продемонстрировать свою позицию Турции и убедить султана в том, что не будет вмешиваться в восстание. Однако император также давал указание российским дипломатам настаивать на том, чтобы турки не проявляли жестокости по отношению к восставшим и мирному населению.

Вскоре после этого восстание в Валахии было разгромлено турецкой армией. А. Ипсиланти вынужден был бежать в Австрию, где попал в заточение. Однако после этого восстание началось уже непосредственно на греческих территориях в Пелопоннесе. В ответ на это состоялись погромы греков и вообще православных в Стамбуле, был казнён Патриарх Григорий V.

Такая политика Турции неизбежно наносила удар по престижу России, которая воспринималась в мире как гарантия защиты прав всех православных. Наряду с этими соображениями возникли и сугубо экономические проблемы. Турция закрыла Черноморские проливы для прохода российских судов, так как многие матрасы черноморского торгового флота были по национальности греками, Османская империя опасалась, что на российских кораблях будут контрабандно доставляться оружие и другие припасы для восставших. Закрытие проливов привело к тому, что резко сократился экспорт русского хлеба за границу. Большая его часть вывозилась именно из черноморских портов. В этих условиях И. Каподистрия вновь пытался убедить Александра I в необходимости оказать поддержку восставшим грекам.

Политика России в этот период во многом осталась непоследовательной. С одной стороны, Российская империя пошла на разрыв дипломатических отношений с Турцией. Правительству султана был предъявлен ультиматум, в котором требовалась предоставить православным на территории Турции право на свободу вероисповедания. Также Россия настаивала на том, чтобы турецкие войска были выведены с территории дунайских княжеств. Однако эти дипломатические шаги не были подкреплены какими-то действиями, которые бы представляли для Турции реальную угрозу. Не было проведено соответствующее сосредоточение войск на границах.

Во многом такая половинчатая позиция объяснялась не столько опасением непосредственно войны с Турцией, сколько реакцией на политику России со стороны Австрии, Англии и Франции. Наряду с Австрией о полной поддержке султана заявило и британское правительство. Английский премьер-министр в письмах российскому императору указывал на то, что любое вооружённое вмешательство России приведёт к усилению революционного движения в Европе. В этих условиях Александр I предпочёл ограничиться возможностями дипломатии. Помимо призывов к султану, он также постоянно обращался к европейским великим державам с просьбами оказать воздействие на Турцию.

Восстание в Греции тем временем продолжалось, причём в 1822 г. была провозглашена независимость страны. Россия в этих условиях продолжала политику, ставившую целью консолидацию европейских держав для оказания соответствующего давления на Турцию. С октября по декабрь 1822 г. в Вероне состоялся ещё один конгресс Священного союза, которому суждено было стать последним. На этом конгрессе лично присутствовали правители России, Австрии и Пруссии. Помимо греческого вопроса внимание монархов великих держав привлекала ситуация в Испании и её бывших колониях, фактически получивших независимость. После установления в Испании республиканской формы правления порядка во внутренней политике больше не стало, однако новое правительство также не хотело смириться с независимостью латиноамериканских стран. Впрочем, собственных сил Испании не хватало даже для того, чтобы удерживать оставшуюся под контролем часть Мексики. На этом фоне сравнительно благополучно выглядела ситуация в Бразилии, которая была португальской колонией. Португальский король согласился на независимость Бразилии, при этом монархом нового государства стал его сын.

Участники Священного союза, в том числе и Россия, всерьёз рассматривали возможность перспективы организации интервенции в Америку, чтобы сохранить испанские владения. Однако в данном случае они столкнулись с явно выраженным недовольством со стороны не только Великобритании, но и США. Эти державы рассматривали Западное полушарие как сферу своего исключительного влияния и не собирались мириться с вмешательством иных европейских держав.

Однако Священному союзу удалось добиться согласованного решения по вопросу вмешательства непосредственно в испанские дела. Вмешательство произошло в условиях развернувшейся в стране гражданской войны между сторонниками свергнутого короля и Парламента. Священный союз вполне ожидаемо выступил на стороне монарха. Непосредственно военные действия велись силами Франции, которая отправила за Пиренеи 100-тысячную армию. Это свидетельствовало о том, что Франция в полной мере восстановила статус великой державы. Сторонники республики не смогли организовать значительного сопротивления, и вскоре власть испанского короля Фердинанда VII была полностью восстановлена.

Ещё одним важным решением, которое свидетельствовало о готовности бороться с любым проявлением революционного движения, было согласие великих держав на продление пребывания австрийских войск на территории северной и южной Италии. Несмотря на то, что Россия оказала поддержку Австрии в данном вопросе, ей не удалось добиться аналогичных действий со стороны монархии Габсбургов в греческом вопросе. Австрия опасалась, что признание права греков на национальную борьбу и создание собственного государства вызовет аналогичные процессы в многонациональной державе Габсбургов. По-прежнему отказывалась поддерживать Россию и Англия, которая не хотела, чтобы влияние России выросло в районе Черноморских проливов. В этих условиях российский план урегулирования турецко-греческого конфликта, который предусматривал взаимные уступки сторон, не имел шансов быть реализованными.

Однако одновременно с отказом от российских инициатив Великобритания начала оказывать финансовую и политическую поддержку греческим повстанцам, выделив средства на создание регулярной армии. Тем самым была подвергнута сомнению позиция России как главной защитницы интересов православного населения Балкан. Россия пыталась восстановить свои позиции, вновь выдвигая планы совместных действий всех великих держав. Результатом этих действий должно было стать предоставление Греции широкой автономии и вывод с её территории турецких войск. Однако этот план не устраивал ни одну из сторон, в том числе и великие державы, которые не хотели признавать приоритет России в решении проблем региона. Соответственно, договориться о совместном давлении на Турцию так и не удалось.

Среди восставших греков также наблюдался раскол, в зависимости от того на какую европейскую державу они ориентировались. В этих условиях туркам удалось добиться значительных военных успехов и сделать реальной перспективу полного подавления восстания. Вероятно, это привело к готовности Александра I оказать более решительную поддержку восставшим, не ожидая реакции иных европейских держав. Однако смерть императора в 1825 г. помешала реализации этих планов. Начинался новый этап истории внешней политики России.